Екатерина II, Германия и немцы - Клаус Шарф

На сей раз даже не было предусмотрено, чтобы родители невесты сопровождали свою дочь до Петербурга. Фридрих Евгений и его супруга распрощались с ней в Мемеле, а там руководство предприятием целиком перешло в руки Екатерины. Встретить принцессу было поручено графине Екатерине Михайловне Румянцевой и Петру Ивановичу Пастухову, секретарю императрицы. Он, чтобы не терять времени, уже во время путешествия начал обучать ее русской азбуке и преподал первые познания в православии. Когда 1 сентября 1776 года София Доротея прибыла в Петербург, императрица сразу же нашла ее красивой и обаятельной. Она хвалила родителей, давших дочери хорошее воспитание, а дармштадтского принца Людвига в письме его наставнику Гримму объявила болваном за то, что он отказался от такой невесты якобы без малейшего сожаления[894]. Затем в кратком двухнедельном курсе архиепископ Платон Левшин по-французски проинструктировал принцессу относительно теологии и литургии восточной церкви. 14 сентября она перешла в православие под именем Марии Федоровны, а 26 сентября состоялась свадьба[895].

Став супругой наследника русского престола и будущего императора Павла I, в декабре 1777 года вюртембергская принцесса родила первого сына – великого князя Александра и упрочила династию рождением еще троих сыновей и пяти дочерей. Будучи родоначальницей российского императорского дома, она заботилась о развитии семейных связей с дворами Германии. С одним лишь вюртембергским королевским семейством узами брака связали себя в 1816 году ее дочь Екатерина, в 1824 году – сын Михаил, а в 1846 году – внучка Ольга[896].

Мария Федоровна относилась к своему немецкому происхождению более просто и непосредственно, чем за тридцать лет до нее Екатерина. Она позаботилась о том, чтобы элементы оформления аркадского парка, окружавшего замок в Павловске – резиденцию великокняжеской четы, построенную в 1777 году неподалеку от Царского Села шотландским архитектором Чарльзом Камероном, – напоминали об Этюпе[897]. Разница в поколение, отделявшая Екатерину от Марии Федоровны, давала себя знать и в языке, и в образовании, и в культурных запросах обеих правительниц из германских княжеств. Если, несмотря на рост интереса к немецкой литературе, Екатерина всю жизнь оставалась под влиянием полученного ею в ранней юности французского образования, то вюртембергская принцесса, сама будучи свидетельницей подъема немецкой национальной культуры, выучила немецкий как язык придворного общества, равноправный французскому, – сначала в Пруссии, а затем и в немецко-алеманнско-французской культурной среде Мёмпельгарда. Павел тоже говорил по-немецки и с 1769 года через своего воспитателя – поэта Людвига Генриха Николаи, родом из Страсбурга, начал знакомство с немецкой культурой. По достижении Павлом совершеннолетия Николаи был назначен его личным секретарем и библиотекарем, а впоследствии служил в том же качестве обеим его супругам. После восшествия Павла на престол в 1796 году Николаи получил чин статского советника, а в 1798 году император назначил его президентом Академии наук[898]. Таким же образом и Фридрих Максимилиан Клингер, поэт Бури и натиска, в 1780 году рекомендованный Шлоссером, своим другом юности, принцу Фридриху Евгению, а им в свою очередь – дочери, сочетал обязанности офицера и воспитателя в кадетском корпусе с должностью чтеца при великокняжеском дворе[899]. Как и все члены мёмпельгардского семейства, Мария Федоровна в бытность великой княгиней, а затем и супругой императора переписывалась с Лафатером и оказывала ему содействие, а с веймарским двором у нее возникли особенно близкие отношения, когда уже после смерти императора Павла, в 1804 году, их дочь Мария Павловна вышла замуж за наследного принца Карла Фридриха. Дважды – в 1815 и в 1818 годах – вдовствующую императрицу принимали в Веймаре со всеми почестями[900]. Втайне Мария Федоровна и молодой двор в Павловске играли главную роль в коммуникации русских масонов и розенкрейцеров с Германией, а также – через Мёмпельгард – в их связях со Страсбургом и Францией[901].

4. Голштиния – Ольденбург – Австрия – Баден

Брак вюртембергской принцессы и Павла проложил путь расширению семейных связей. Дочерей на выданье у Екатерины не было, а внучки заставляли подождать со своим появлением, поэтому она целеустремленно взялась за устройство судеб младших сестер Марии Федоровны. Она искала партии, которые могли бы сделать честь двору Этюпа, но отдавала преимущество тем, что могли бы укрепить позиции России в Священной Римской империи.

Уже с 1778 года она принялась хлопотать об устройстве брака своего двоюродного брата Петера Фридриха Людвига Гольштейн-Готторпского, проживавшего в то время в Гамбурге коадъютора князя-епископа Любека, с тринадцатилетней дочерью мёмпельгардского правителя Фредерикой. Желание Екатерины связать с помощью уз брака княжеские дома, уже породнившиеся между собой благодаря Павлу и Марии Федоровне, было продиктовано не только заботой о личном счастье кузена, который был моложе ее на целое поколение. Скорее, она стремилась еще и с помощью родственных связей закрепить влияние России на новое герцогство Гольштейн-Ольденбургское, и так, с государственно-правовой точки зрения, сориентированное на дружелюбный курс по отношению к ее империи благодаря договору с Данией[902]. В июне 1781 года в Этюпе состоялась свадьба. Старания Екатерины увенчались заключением формального брачного контракта, подчеркивавшего интерес России в этом деле: в договоре закреплялось согласие великого князя Павла Петровича как «верховного начальника» голштинско-ольденбургского герцогского семейства на брак принца Петера Фридриха Людвига и принцессы Фредерики Вюртембергской[903]. За четыре года совместной жизни принцесса, вышедшая замуж в шестнадцатилетнем возрасте, родила супругу двоих сыновей: в 1783 году – Пауля Фридриха Августа, а в 1784 году – Петера Фридриха Георга. Однако едва в августе 1785 года, после смерти своего дяди Фридриха Августа, Петер Фридрих Людвиг приступил к правлению в Эйтине и Ольденбурге с герцогским титулом и в должности управляющего от имени своего больного кузена, как Фридерика в ноябре того же года умерла после третьих родов[904].

Новый герцог переселился в Ольденбург и правил там до 1829 года, причем от своего имени – лишь с 1823 года. Всю жизнь он сознавал, что как собственным воспитанием и продвижением, так и взлетом и авторитетом своего дома он был обязан императрице России. После смерти Екатерины надежной заступницей ему стала его свояченица Мария Федоровна[905]. В течение десятилетия Петер Фридрих Людвиг трижды приезжал в Петербург. В 1801 году он пробыл при российском дворе несколько месяцев, пока в Ольденбурге квартировали прусские войска. Став членом Рейнского союза после заключения Тильзитского мира, в 1809 году он снова приехал в Петербург погостить – на этот раз по случаю свадьбы своего второго сына Петера Фридриха Георга, с 1808 года состоявшего на российской службе, и великой княгини Екатерины Павловны – умной и влиятельной сестры Александра I. Значение этого брака, заключенного между двоюродными братом и сестрой, не в последнюю очередь состояло в том, что он лишил французского императора шанса породниться с императором русским. В третий раз Петер Фридрих Людвиг приехал в Россию весной 1811 года по приглашению Александра, предложившего герцогу и его старшему сыну-наследнику убежище в России, после того как в декабре 1810 года Наполеон, нарушив договор о создании Рейнского союза и Тильзитский мирный договор, аннексировал Ольденбург с целью включить его в систему континентальной блокады. Однако интересы России и Ольденбурга в этот момент плохо согласовывались между собой: хотя Александр публично протестовал против провокационного нарушения суверенитета Ольденбурга, он не увидел в этом причину для объявления войны. Когда Петеру Фридриху Людвигу было доверено формирование военного сопротивления немецких офицеров и солдат против Наполеона, легитимный герцог Ольденбурга оказался абсолютно непригоден в качестве вождя народной войны, вызывавшей у него лишь недовольство и раздражение[906].

Лишь после поражения Наполеона под Лейпцигом в 1813 году Петер Фридрих Людвиг смог вернуть себе власть в Ольденбурге. Принц Георг, тверской генерал-губернатор, добросовестно посещавший городской лазарет, умер от сыпного тифа в столице своего наместничества в декабре 1812 года[907]. Из двух его сыновей, родившихся от брака с Екатериной Павловной, старший – Фридрих Пауль Александр – умер в 1829 году в Ольденбурге, вскоре после смерти деда-герцога. Младший же принц – Константин Фридрих Петер – остался в России, а в 1837 году женился в Бибрихе на принцессе Терезе Нассауской. «Русские Ольденбурги», в семье которых было восемь детей, стали родоначальниками разветвленного рода, к началу XX века укрепившего родство с императорским домом многочисленными браками. Мужчины из этой семьи занимали высокие посты при дворе, в армии и управлении[908]. А рано овдовевшая сестра Александра I Екатерина Павловна в 1816 году вышла замуж вторично, и снова за двоюродного брата – вюртембергского кронпринца, в том же году унаследовавшего престол своего отца под именем короля Вильгельма I[909].